Приключения маленького бедуина.
В те последние дни у меня не выходила из головы фраза, которую Али ненароком обронил во время нашей последней встречи. Мы ушли ночью в пустыню, чтобы обсудить план, который зрел всю мою 17-летнюю жизнь.
- Тесно мне здесь, Али, тесно и пусто.
- На то она и Пустыня, чтоб пусто было. А тесно тебе не здесь, а внутри себя.
- Знаешь, я тебя позвал не для того, чтобы ты продолжал отговаривать меня. Ты мой друг и делиться мне больше не с кем!
- Прости.
- Итак, есть три способа добраться до Европы. Первый - жениться на европейской женщине...
- Тпррр...уф...ффа...
Али встал и медленно отошел на несколько шагов. Он всегда так делал, когда все его нутро отказывалось что-либо понимать и принимать. Но я настойчиво продолжал.
- Второй - дойти пешком до ближайшего портового города и спрятаться на корабле. И наконец третий - заработать денег, получить разрешение, купить билет и просто там остаться. Спасибо, что дал мне возможность сказать всё до конца!
Али стоял, отвернувшись. Казалось он не слушал меня , а высматривал что-то в тёмной ночной бездне. Но я знал, что это не так. Али был старше меня на 3 года, с детства я ощущал его братскую, если не сказать отеческую заботу о себе. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Он всегда был рядом, даже если был далеко. Али повернулся резко и неожиданно.
- Анвер, ты помнишь моё первое имя?
- Конечно помню.
- Произнеси его вслух.
Я отпрянул. Мои глаза в тот момент вероятно выражали страх, недоумение и безумие одновременно. По законам бедуинов имя данное человеку от рождения он носил только до семи лет, затем получал другое. Первоначальное же оставалось с ним навсегда. Оно являлось мощной защитой от темных сил. Его нельзя было произносить вслух.
- Али...ты что?
- Произнеси его вслух!
- Али, ты же знаешь что будет!
- Знаю, Анвер, поэтому и прошу тебя. Произнеси его вслух. Я не стану больше тебя отговаривать. Я помогу тебе.
- Но ты не должен этого делать. Это мой путь. Я должен идти сам...
Взгляд моего друга выражал столько силы, столько любви, столько понимания, что казалось он знал что делает. Он же всегда знал! Он всегда был мудрее. Я же знал, что произнеся его имя - Наджи, что означает спасающий, я пробью брешь в его защите и все темные силы, устремленные ко мне, рекошетом придут к нему! И знал я также, что первое имя хоть и мощная защита, но не от всего и не всегда...А я отправлялся в путь, собирался совершить тот самый прыжок в неизвестность...И я это сделал. Я тихо сказал: " Наджи".
Ничего не произошло. Гром с неба не прогремел, земля не разверзлась, язык у меня не отсох. Али также выглядел вполне прилично, если не считать нескольких капелек пота, скатившихся по виску.
Назад мы возвращались молча, так и не обсудив мой план. В голове всё кипело, а в висках стучала та фраза, сказанная им еще в начале, фраза которая раздражала, фраза которая не понималась.... "тесно тебе не здесь, а внутри себя".
_____________________________________
Я уехал. Что-то получилось, а что-то нет. Жизнь мелькала в комфортных и душных городах , хороших и плохих работах, красивых и не очень красивых женщинах. Я жил быстро и жадно. Так прошло 40 лет. 40 лет летящей пустоты.
_____________________________________
Мир изменился до неузнаваемости, только Пустыня и эта Хижина так и стояли, как насмешка. Я открыл дверь....
Али стоял и смотрел в окно. Тот же сильный силует. Как тогда, в ту ночь в пустыне, казалось он что-то высматривает в тёмной ночной бездне. Я знал, что это не так. Я тихо произнес
- Здравствуй, Али.
Секунды молчания напоминали ту самую бездну, в которую я летел долгие годы.
- Здравствуй, Анвер.
Здравствуй, Анвер...я хотел чтобы он повернулся и закричал, что я был не прав, что он предупреждал меня, хотел остановить, я хотел...я хотел...я...я...я...Что-то внутри сжалось в комок и стало расширяться до размеров вселенной...
- Али, ты помнишь моё первое имя?
- Да, Анвер, помню.
- Пожалуйста, я тебя очень прошу, произнеси его вслух!
Али повернулся ко мне и я увидел, что глаза его все так же полны силы, любви и понимания... но в них таилось что-то еще...
- Зачем? Я живу здесь всю жизнь и ничего не боюсь.
- Али...это нужно мне.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Мне казалось, что не было этих лет, мне казалось, что я тот же 17-летний мальчишка, мечтающий о другой судьбе, мне казалось, что мой самый близкий друг всегда рядом...
И тут маленькая вселенная во мне взорвалась. Он был со мной всё это время. Но меня не было с ним никогда. Никогда! Али подошел ко мне близко близко.
-Ты думаешь, что меня предал? Нет. Ты меня не предавал. Просто я ошибался. Я ошибался тогда, когда тебя опекал, вместо того, чтобы дать возможность взрослеть и мудреть самому. Я ошибался тогда, когда позволил тебе назвать моё первое имя.... Я ошибался, когда думал, что и ты со мной...Я ошибался.
-Али, произнеси моё имя вслух!
- Нет, Анвер, не произнесу. Я ошибался. Но ни на минуту не переставал любить тебя.
Я ушел. Закрыл дверь и ушел. Подступила горечь. Я знаю, что подступила горечь и у Али... Я шел к дороге.
На песке сидел 95-летний дедушка Ибрагим, по нему ползал правнук. Его глаза светились счастьем и чем-то еще...Чем-то, чего я никогда уже не узнаю.
В те последние дни у меня не выходила из головы фраза, которую Али ненароком обронил во время нашей последней встречи. Мы ушли ночью в пустыню, чтобы обсудить план, который зрел всю мою 17-летнюю жизнь.
- Тесно мне здесь, Али, тесно и пусто.
- На то она и Пустыня, чтоб пусто было. А тесно тебе не здесь, а внутри себя.
- Знаешь, я тебя позвал не для того, чтобы ты продолжал отговаривать меня. Ты мой друг и делиться мне больше не с кем!
- Прости.
- Итак, есть три способа добраться до Европы. Первый - жениться на европейской женщине...
- Тпррр...уф...ффа...
Али встал и медленно отошел на несколько шагов. Он всегда так делал, когда все его нутро отказывалось что-либо понимать и принимать. Но я настойчиво продолжал.
- Второй - дойти пешком до ближайшего портового города и спрятаться на корабле. И наконец третий - заработать денег, получить разрешение, купить билет и просто там остаться. Спасибо, что дал мне возможность сказать всё до конца!
Али стоял, отвернувшись. Казалось он не слушал меня , а высматривал что-то в тёмной ночной бездне. Но я знал, что это не так. Али был старше меня на 3 года, с детства я ощущал его братскую, если не сказать отеческую заботу о себе. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Он всегда был рядом, даже если был далеко. Али повернулся резко и неожиданно.
- Анвер, ты помнишь моё первое имя?
- Конечно помню.
- Произнеси его вслух.
Я отпрянул. Мои глаза в тот момент вероятно выражали страх, недоумение и безумие одновременно. По законам бедуинов имя данное человеку от рождения он носил только до семи лет, затем получал другое. Первоначальное же оставалось с ним навсегда. Оно являлось мощной защитой от темных сил. Его нельзя было произносить вслух.
- Али...ты что?
- Произнеси его вслух!
- Али, ты же знаешь что будет!
- Знаю, Анвер, поэтому и прошу тебя. Произнеси его вслух. Я не стану больше тебя отговаривать. Я помогу тебе.
- Но ты не должен этого делать. Это мой путь. Я должен идти сам...
Взгляд моего друга выражал столько силы, столько любви, столько понимания, что казалось он знал что делает. Он же всегда знал! Он всегда был мудрее. Я же знал, что произнеся его имя - Наджи, что означает спасающий, я пробью брешь в его защите и все темные силы, устремленные ко мне, рекошетом придут к нему! И знал я также, что первое имя хоть и мощная защита, но не от всего и не всегда...А я отправлялся в путь, собирался совершить тот самый прыжок в неизвестность...И я это сделал. Я тихо сказал: " Наджи".
Ничего не произошло. Гром с неба не прогремел, земля не разверзлась, язык у меня не отсох. Али также выглядел вполне прилично, если не считать нескольких капелек пота, скатившихся по виску.
Назад мы возвращались молча, так и не обсудив мой план. В голове всё кипело, а в висках стучала та фраза, сказанная им еще в начале, фраза которая раздражала, фраза которая не понималась.... "тесно тебе не здесь, а внутри себя".
_____________________________________
Я уехал. Что-то получилось, а что-то нет. Жизнь мелькала в комфортных и душных городах , хороших и плохих работах, красивых и не очень красивых женщинах. Я жил быстро и жадно. Так прошло 40 лет. 40 лет летящей пустоты.
_____________________________________
Мир изменился до неузнаваемости, только Пустыня и эта Хижина так и стояли, как насмешка. Я открыл дверь....
Али стоял и смотрел в окно. Тот же сильный силует. Как тогда, в ту ночь в пустыне, казалось он что-то высматривает в тёмной ночной бездне. Я знал, что это не так. Я тихо произнес
- Здравствуй, Али.
Секунды молчания напоминали ту самую бездну, в которую я летел долгие годы.
- Здравствуй, Анвер.
Здравствуй, Анвер...я хотел чтобы он повернулся и закричал, что я был не прав, что он предупреждал меня, хотел остановить, я хотел...я хотел...я...я...я...Что-то внутри сжалось в комок и стало расширяться до размеров вселенной...
- Али, ты помнишь моё первое имя?
- Да, Анвер, помню.
- Пожалуйста, я тебя очень прошу, произнеси его вслух!
Али повернулся ко мне и я увидел, что глаза его все так же полны силы, любви и понимания... но в них таилось что-то еще...
- Зачем? Я живу здесь всю жизнь и ничего не боюсь.
- Али...это нужно мне.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Мне казалось, что не было этих лет, мне казалось, что я тот же 17-летний мальчишка, мечтающий о другой судьбе, мне казалось, что мой самый близкий друг всегда рядом...
И тут маленькая вселенная во мне взорвалась. Он был со мной всё это время. Но меня не было с ним никогда. Никогда! Али подошел ко мне близко близко.
-Ты думаешь, что меня предал? Нет. Ты меня не предавал. Просто я ошибался. Я ошибался тогда, когда тебя опекал, вместо того, чтобы дать возможность взрослеть и мудреть самому. Я ошибался тогда, когда позволил тебе назвать моё первое имя.... Я ошибался, когда думал, что и ты со мной...Я ошибался.
-Али, произнеси моё имя вслух!
- Нет, Анвер, не произнесу. Я ошибался. Но ни на минуту не переставал любить тебя.
Я ушел. Закрыл дверь и ушел. Подступила горечь. Я знаю, что подступила горечь и у Али... Я шел к дороге.
На песке сидел 95-летний дедушка Ибрагим, по нему ползал правнук. Его глаза светились счастьем и чем-то еще...Чем-то, чего я никогда уже не узнаю.
